Звоночек 2[СИ, закончено] - Михаил Маришин

— Не дождётесь! Моя вертикалка уже летает! После того, как её установили на МБР-2, он, между прочим, резко перестал быть ближним разведчиком! Дальность по сравнению с М-17 больше чем вдвое!

— Ладно, ладно, что развоевался? Рад за тебя, — постарался я успокоить Чаромского. — Знал бы, что ты так взъерепенишься, спрашивать не стал бы.

— Извини. Просто решения воруют, только успевай смотреть! Про Микулина слыхал? А Швецов? Хорош гусь! Установил на Райт трёхплунжерный трёхходовой ТНВД с форсунками во впускных патрубках каждого цилиндра перед клапанами! Это тебе не карбюратор, теперь все цилиндры звезды одинаковую смесь получают! У его М-25 мощность сразу на 120 сил скакнула, с 730-ти до 850-ти! А ещё наддув моим центробежным нагнетателем! — Алексей Дмитриевич негодовал не на шутку.

— Ну, положим, центробежный нагнетатель НАШ, а ТНВД и вовсе МОЙ, — остудил я его пыл. — И знаешь, я рад. Рад, что Швецов сумел их с толком использовать.

— Чему радоваться? Теперь его звезда моей 700-сильной восьмёрке жизни не даст. Про новые истребители слыхал?

— Не довелось.

— И-14 у Туполева, И-15 и И-16 у Поликарпова. Все с Райтами! Им хоть кол на голове теши! Не хотят мои дизеля ставить. А Швецов хвалится, что у него ещё не предел! Говорит, дайте срок, будем сами всё делать, решим с прочностью и смазкой, тысячу сил перешагнём! Я хоть сейчас её перешагнуть могу! Но мой АЧ-16 в 750–800 кило выйдет, а Швецовская звезда, если и потяжелеет, то никак не вдвое. Вот и получается, что Швецов меня от истребителей ототрёт, а Микулин от бомбардировщиков. Они с Туполевым друзья и Микулин свой дизель уже на РД пообещал. Это если про Гном-Рон и Испано не вспоминать, там тоже не спят.

— Не забывай, у тебя ещё неплохие резервы есть. Как дела с алюминиевыми поршнями? — напомнил я Чаромскому по-дружески, хотя его отношение к делу уже стало меня настораживать.

— Работаем, — буркнул Алексей Дмитриевич.

— И это всё? Всё что ты можешь мне сказать!? — я вспылил. — Знаешь, эти рассуждения про "моё" никуда не годятся! Нам не дизеля именно конструктора Чаромского нужны! Нам лучшие моторы на лучших самолётах нужны! И если ты такой бестолковый, что ничего придумать не можешь, чтобы свой мотор на должную высоту поднять — уступи место другому! Придумал что — поделись, может кто тоже воспользуется! Помогать друг другу надо, а не как средневековые мастера, секреты свои прятать!

— А ты меня не учи! Ты на других посмотри! Мозгов нет, накупили лицензий и в ус не дуют, узлы, а то и мотор целиком, у соседа подворовывая!

— На себя посмотри! Ты-то откуда свой АЧ высосал?! Я тебе хоть слово сказал?!!

— Да если б не я, ты так и остался бы рядовым работягой на ЗИЛе! Умник!! Не дал бы заключения положительного и всё! А вспомни, сколько мы тебе помогли!

— И что было бы? СССР без дизелей остался, раз у Чаромского не зачесалось? Да пошёл ты! Сиди в своей норе, обойдёмся.

Вот и поговорили. Настроение было испорчено непоправимо. Даже потом, когда с Белобородовым поехал на МССЗ и собственноручно, окружённый ликующими единомышленниками запустил Д-138 и стоял, глядя как он ровно работает на холостых, грусть не ушла. Как пауки в банке, честное слово!

Поздно вечером, идя в компании Акимова и "телохранителей" в лагерь через Нагатино, встретил возвращающуюся с работы Полину.

— Семён, ты совсем совесть потерял! — тихо упрекнула меня жена. — Когда мириться придёшь?

— Прости, Поля, заработался совсем, — не стал я напоминать супруге, что приходил уже, и не раз.

— На тебе лица совсем нет, — жена, не стесняясь, погладила меня по щеке. — И водкой от тебя пахнет. Пьёшь что ли?

— Сегодня челюскинцев награждали, банкет был, сама понимаешь, — стал я вяло оправдываться, а Полина, взяв меня за отвороты шинели, придвинулась и, глядя мне в глаза, просто сказала.

— Пойдём домой?

— Да вы ступайте, товарищ лейтенант, мы сами доберёмся, — один из бойцов решил помочь с выбором направления, видимо я, уставший, плохо соображал и сразу не понял слов жены.

— Счастливо, ребятишки! — ослепительно улыбнулась моим спутникам Поля и, развернув меня как куклу в обратную сторону, взяв под ручку, повела к милому порогу.

Эпизод 4

Месяц май, всё расцветает, а проблем только прибавляется. Белобородов, наконец, раздобыл документацию на старьё и торжественно вручил мне этот мешок макулатуры. Чтобы в ней разобраться — полгода нужно, а отношения портить не хочется, вроде как, обещал. Хотя, Кожанову я тоже много чего обещал, но он сейчас меня уже не торопит. У Микулина дела плохи, не знаю точно, в чём причина, но АМ-35 регулярно выставляется на испытания и так же регулярно их заваливает. Видимо нарком, хорошо зная, что происходит в моём КБ, здраво рассудил, что лучше уж попозже, но всё-таки получить движки, а не банду сумасшедших. Это не преувеличение. Мои "конструкторы", да и я сам, наверное, вкалывая как проклятые, уже, кажется, перешли в изменённое состояние сознания навсегда. В лагере сразу по внешнему виду можно определить, кто без дела сидит, а кто по дизелям работает. Бледные лица, лихорадочно блестящие глаза с сузившимися зрачками, резкие движения — всё это говорит о многом. Надеялся на небольшую передышку в связи с испытаниями, но не судьба. Пусть Д-138 уже три недели исправно крутится под нагрузкой, останавливаясь только на ТО и, к моему удивлению, не доставляя неприятностей. Пусть четыре движка ушло в Ленинград и от них пока нет вестей. Пусть все принципиальные решения по удвоенному 13–16 уже приняты и два замечательных человека, Большаков и Лапин, которым я дал красноречивые прозвища Принтер и Ксерокс, с немыслимой скоростью выпускают рабочие чертежи, порой просто складывая две копии деталей 138-го и перечерчивая набело. Пусть Косов полностью разгрузил меня от строительства на островах и от вновь возникшего "кадрового вопроса". Но бензомоторы! Это значит опять мозговой штурм, опять бессонные ночи в прокуренном насквозь КБ.

— Петрович, тут и думать нечего, развалится он, — сказал Акимов стоя у полуразобранного нами М-5 под навесом у барака лагеря. Стоящие вокруг мужики в ответ дружно тяжело вздохнули.

— Это если мощность прежнюю пытаться сохранить, — я попытался найти лазейку. — Может посчитать, что он выдержит без разрушения, с новыми головками и наддувом?

— Воля твоя, прикинем, но я и так вижу, что дело это дохлое, — скептически ответил Женя.

— Товарищ лейтенант! Товарищ Лейтенант, телефон! — ещё издали стал голосить боец "секретарского" поста. Вот она, жизнь наша! Косов поставил-таки после втыка в мой кабинет аппарат, а всё равно бойцам бегать приходится, потому, что в кабинете меня не бывает. А ещё у меня нет сейфа, где хранить документы, вот и пришлось выставить парный пост в импровизированной приёмной.

— Кто? — спросил я подбежавшего бойца.

— Нарком Кожанов! — одышка далеко не старого молодца навела на мысль, обратить внимание на физподготовку личного состава.

Кожанов! Этого товарища игнорировать нельзя, себе дороже, надо спешить. Сказав, что скоро вернусь, сорвался с места, наперегонки с посыльным, поминая про себя поговорку о бегущем в мирное время генерале.

— Любимов у аппарата!

— Здравствуйте, товарищ лейтенант, — в телефонных переговорах, после одной нашей памятной беседы, мы придерживались строго официального тона и старались лишнего не болтать.

— Здравствуйте, товарищ нарком!

— Товарищ лейтенант, когда в моём распоряжении будут обещанные вами материалы по морской пехоте?

— Товарищ нарком, простите, ещё не приступал. Большая нагрузка по основным темам.

— Вы в курсе, товарищ лейтенант, что весенний призыв и мобсборы перенести ради вашей нерасторопности невозможно? Мне уже сейчас надо спланировать, сколько личного состава задействовать и каким образом его учить. Ваши соображения мне нужны как можно скорее! Неделя — крайний срок!

Не было печали! Сказки он мне рассказывать будет! Призыв ему планировать надо! Май месяц на носу, поздно уже планировать, призывать пора! Небось только вспомнили, со своими разделениями наркоматов и переездами, что у них, оказывается, морская пехота есть, пусть и в зародыше.

Я, конечно, инициатор этого направления, а это наказуемо, но неужели они сами разобраться не могут? Могут, конечно. Только, видно, Кожанову хочется всё и сразу. Интересно ему, что это за части такие, которые, по мнению Любимова, соответствуют реалиям будущей войны.

— На что я могу опираться, товарищ нарком?

— В данный момент мы разыскали и восстановили комсостав и часть младшего состава Потийского и Батумского батальонов. Один из них, Батумский, перебрасываем на Балтику. Это всё. Люди, как вы понимаете, имеют боевой опыт.

— Понял вас, товарищ нарком, приступаю немедленно, постараюсь успеть.